Я не хочу никоим образом преуменьшить историческую
ценность традиции, хотя обращаюсь с ней довольно
осторожно, но часто приходится сталкиваться с недостаточно
критическим отношением к отдельным фактам истории, а это
может ввести в заблуждение. Случай, описанный ниже,
рассказывает об обстоятельствах окружения и разрушения
старого поселения на р. Шайен в Северной Дакоте и о том
времени, когда это случилось. Муни, ссылающийся на
традиционные сообщения Уильямсона, предполагает, что атаку
совершили Дакота, и в таком духе высказывается в обеих
своих работах по индейцам шайенам: "Memoir of the American
Anthropological Association" (vol.1 pt.6) и в статье об
этом племени в "Handbook of American Indians" (bull.30
BAE). Уилл в статье по индейцам шайенам в Северной Дакоте
(Proceedings of the Mississippi Valley Historical
Association, vol. 7; P.P. 67-78) отвергает этот взгляд в
пользу предания шайенов, в котором враждебный отряд
представлен как военный отряд ассинибойнов. Гриннелл в
своей основательной работе "The Cheyenne Indians, Their
History and Ways of Life" (New Haven, 1923) вторит ему,
как основному источнику. Говоря об отходе шайенов к югу,
он пишет: "Я полагаю, что предание шайенов о том, что их
прогнали на юг, относится к нападениям на них в ранний
период ассинибойнов, возможно, совместно сначала с кри, а
позднее и с оджибва. То, что между шайенами и сиу, а также
между шайенами и манданами изредка и могли случаться
личные ссоры, вполне возможно и даже вероятно, однако я не
верю во всеобщую войну" (стр.23).
Эти авторы обсуждают данный вопрос достаточно
основательно и со всеми деталями, но при этом игнорируют
факт, что есть подробное сообщение франко-канадского
служащего Северо-Западной Компании о захвате шайенского
укрепленного селения конкретным индейским вождем. Этот
франко-канадец, похоже, был непосредственно осведомлен о
той стычке. Если вкратце, селение шайенов не разрушали ни
дакота, ни даже ассинибойны или кри. Отряд индейцев
чиппева под предводительством Шешепаската, главного вождя
тех групп чиппева, которые в конце ХVIII века прокладывали
себе путь на юго-запад, уничтожил эту деревню. Упомянутым
франко-канадцем был Жан Батист Кадо младший, который в
1799 году заведовал постом Северо-Западной Компании на
рукавах р. Ред-Лейк в том месте, где р. Клируотер впадает
в нее. Сегодня там расположен город Ред-Лейк-Фоллс, в
шт.Миннесота. Сообщение об инциденте есть в работе Дэвида
Томпсона "Narrative of his Exploration in Western America,
1784-1812", которая великолепно отредактирована и издана
обществом Шамплейна в 1916 году. Так как она легко
доступна, не должно бы быть никаких предлогов или ссылок
на незнание детально описанного места и самой работы. И
только тот, кто не изучал племена Северных Равнин и района
Верхней Миссури, может позволить себе не обратить внимание
на этот документ. Сам Томпсон был служащим Компании
Гудзонова Залива и Северо-Западной Компании с 1784 по 1807
года и соавтором в написании "Записок" с 1807 по 1812
года.
25 марта 1799 года этот искатель приключений прибыл на
пост Кадо, а спустя два дня выехал вдоль реки Ред-Ривер и
в 2 часа пополудни того же дня прибыл в селение чиппева из
семи палаток, к Шешепаскату (Сахару), главному вождю
племени чиппева. Как оказалось, ему было около 60 лет, но
несмотря на преклонный возраст, он выглядел активным, и по
лицу ему можно было дать лет 40. Ростом он был пять футов
и десять дюймов, а черты лица сохраняли округлость и
правильную форму. Добродушная манера обращения Шешепаската
со всеми окружающими, равно как и с посторонними,
скрывалась под маской суровости. Это был настоящий воин,
под чьим руководством чиппева с успехом сдерживали набеги
сиу, а потом перенесли свою деревню на р. Миссури (р.253).
На следующий день Томпсон пустился в путь снова,
однако, длительные оттепели вынудили его вернуться к дому
Кадо и ждать, пока река очистится ото льда, чтобы можно
было продолжить свое путешествие на каноэ. С 31 марта по 9
апреля он отдыхал у Кадо и позже рассказывал, что как-то
во время вынужденного безделья прибыл вождь Шешепаскат с
несколькими своими людьми и с небольшим количеством
бобровых шкурок и провизией. Он спросил у вождя о причинах
их военных действий против индейцев шайенов и о разрушении
их деревни, и дальше буду следовать содержанию этой
беседы.
"Наш народ и шайены в течение последних нескольких лет
были довольно сомнительными друзьями; но так как они
выращивали маис и другие овощи, которых у нас не было и
которые мы любили, поэтому торговали с ними, мы не
обращали внимания и забывали о многих вещах, не
нравившихся нам; до последнего времени; когда мы
обнаруживали пропажу наших мужчин, которые отправлялись на
охоту, мы всегда говорили, что они присоединяются к
различным группам наших врагов индейцев сиу. Но в
последние годы мы стали убеждаться, что именно шайены были
тем народом, куда некоторые из пропавших накануне пошли
охотиться, а сиу там никогда не были. Мы не знали, что
делать, когда наши люди, отправившиеся, чтобы выторговать
маис, увидели там охотника шайена, принесшего свежий
скальп, который они опознали. Тогда они ничего не сказали,
но пришли прямо ко мне. Был созван совет, где родственники
всех мужчин, не вернувшихся с охоты, говорили о них. Было
решено, что деревню шайенов нужно уничтожить. Так как гуси
в то время покинули нас, а зима была в самом разгаре, мы
отложили военные действия против них до следующего лета и
сразу же мы направили приглашение всем мужчинам нашего
племени готовиться, чтобы встретиться всем вместе, когда
зацветут ягоды. Прошла зима; и в назначенное время мы
насчитали примерно 150 человек. Нам требовалось две сотни,
но некоторые из них - лучшие охотники - не смогли пойти,
так как нужно было охотиться и ловить рыбу для семей тех
воинов, которые собирались уходить. Мы поставили нашу
военную палатку, и наш шаман спал в ней; его Видения
запретили нам атаковать их до тех пор, пока быки не станут
жирными; тогда шайены должны будут покинуть свою деревню,
чтобы поохотиться и заготовить провизию. На этом решении
мы и согласились.
Вскоре пришло время, и мы принялись переходить с одного
места в лесу к другому, продвигаясь главным образом ночью,
пока не достигли последней большой рощи на его окраине,
недалеко от деревни. Разведчиками у нас были шестеро
юношей. Двое из них направились к маленькому леску рядом с
деревней и залезли на самые высокие дубы, чтобы видеть
все, что происходит в деревне; двое других разведчиков
меняли их каждое утро и вечер.
Так мы провели шесть дней, продукты у нас почти
кончились, но мы не решались охотиться. Некоторые из наших
мужчин видели сон, в котором нас, якобы, обнаружили, и они
покинули отряд. На утро седьмого дня, когда мы совещались,
один из наблюдателей явился к нам и сообщил о том, что
шайены сгоняют своих лошадей и ведут их к деревне. Мы тут
же стали готовиться, но ждали второго юношу, который
продолжал наблюдение. Время близилось к полудню, когда он
пришел и сообщил, что многие мужчины и женщины отправились
на охоту, и в деревне осталось мало жителей. После этого
мы, не торопясь, двинулись к маленькой дубовой роще, давая
время охотничьей партии отойти подальше от деревни, чтобы
не слышны были звуки наших ружей. В этой роще мы решили
заночевать и атаковать на следующее утро; часть из нас
могли тогда вернуться обратно; от рощи до деревни было
около мили открытой прерии. Когда мы перебегали ее, то
увидели, что в деревне осталось еще несколько лошадей,
юноши вскочили на них и ускакали.
Мы ворвались в деревню и убили всех, кто там был, за
исключением трех женщин; после этого, собрав все вещи,
которые нам понравились, мы быстро подожгли деревню и
поспешно отступили, так как убежавшие во время нашей атаки
должны были уже вскоре привести назад весь отряд, а мы
совсем не желали столкнуться с кавалерией в прерии".
На этом месте старый вождь зажег свою трубку и покурил
с задумчивым видом. Мистер Кадо дополнил его рассказ. Во
время атаки в деревне оставалось 12 мужчин разного
возраста, и так как времени оскальпировать их по всем
правилам не было, им отрезали головы и сложили в сумки;
вместе с пленницами они пересекли лес и вышли к лагерю на
берегу Реки Дождей. Здесь они поведали о своих подвигах и
стали готовиться к большому военному танцу на следующий
день; так он и состоялся. Одной из трех пленниц была
женщина с гордым взглядом и с восьмимесячным ребенком на
руках, которого они безуспешно пытались отобрать у нее.
Каждый раз женщина сжимала его в своих объятиях, отчаянно
защищаясь, и, в конце концов, они оставили ее в покое.
Мужчины вместе с женами и детьми, стоящими позади них,
образовали военный круг, а трех пленниц поместили внутрь
этого круга. Отрезанные головы высыпали из сумок на землю
и приготовились снимать с них скальпы. Круг из мужчин,
женщин и детей с небольшими барабанами, погремушками и
флейтами громко выкрикивал военный клич, и все танцевали
под песню победы. Одна из пленниц, с ребенком на руках, не
танцевала, а медленно отошла в сторону, где лежала голова
ее мужа, схватила ее, поцеловала и поднесла к губам
ребенка. Голову отняли у нее и отбросили в сторону, но она
второй раз схватила ее и проделала то же самое. И снова ее
вырвали у пленницы и швырнули на землю. На третий раз она
прижала голову мужа к сердцу, к своим губам и к губам
ребенка; ее забрали у нее, уже пригрозив смертью. Протянув
своего малыша к небесам, она вытащила из-за пазухи острый
нож, вонзила себе в сердце и упала мертвой на голову мужа.
Эту женщину похоронили, а ребенка забрали. Он воспитывался
в доме на берегу Реки Дождей.
Старый вождь продолжал курить трубку, когда сказал, что
Великий Дух сотворил ее женщиной, но дал ей сердце мужчины
(рр.261-263).
Последний абзац можно рекомендовать тем читателям,
которые все еще считают, что романтическая преданность
между двумя людьми в противовес половому инстинкту была
неизвестна среди примитивных племен.
К сожалению, приведенный выше документ не позволяет нам
установить точную дату этого события, но это можно было бы
сделать, если бы определить время заселения дома на Реке
Дождей. Вероятнее всего, это произошло задолго до 1790
года, и тогда можно смело отбросить большинство из
предыдущих оценок, хотя другие группы шайенов к тому
времени уже достигли Миссури.
Отрывки, цитируемые ниже, содержат очень интересную
информацию, относящуюся к взаимоотношениям чиппева с
дакота во время продвижения обоих племен на запад, и здесь
мы можем прояснить некоторые вопросы относительно
специфики сражений индейцев Лесов и Равнин.
Потом наша беседа переключилась на 67 человек - мужчин,
женщин и детей, - которых две весны назад (т.е. в 1797
году) уничтожили индейцы сиу на Песчаном Озере недалеко от
Миссисипи (в настоящее время Сэнди Лейк в округе Аиткин),
где они занимались заготовкой сахара. Вождь ответил, что
он "даже не знает, что и говорить об этом; то было
неприятное дело, и они жаждали отомстить за него; но сиу
сами в некотором смысле себя наказали. В течение последних
нескольких лет здесь имели место нерегулярные стычки между
нами и ими, они ушли из леса, стали очень редко
пользоваться каноэ и, заимев много лошадей, переселились
на равнины, а мы никак не могли решить, покидать ли нам
полностью лес или нет. Вокруг Песчаного Озера были
прекрасные угодья с большими кленами, которые никто
никогда не надрезал; это привлекало наших людей. Они пошли
туда и заготовили много сахара. Они сделали так один раз,
и сиу не высказывали недовольства по этому поводу; однако
когда наши люди следующей весной вернулись и заявили, что
озеро отныне принадлежит им, сиу хоть и не использовали
его, но не позволили, чтобы отобрали у них. Они собрали
военный отряд и застали врасплох наших людей, поэтому
никому из них не удалось скрыться, и вражда, которая вроде
бы немного стихла, теперь возобновилась с новой силой. Они
со своими лошадьми держались прерий, а мы не приближались
к ним; потому что мы были пешими; ведь они могли зайти с
наветренной стороны от нас и поджечь траву; а когда мы
двинулись бы к лесу, они могли бы опередить нас, спешиться
и под прикрытием огня напасть на нас. Пока мы не получили
лошадей, как они, нам следовало держаться ближе к лесу, а
равнины оставить им" (рр.263-264).
Из вышесказанного можно сделать вывод, что дакота не
использовали в больших количествах кленовый сахар, как это
делали чиппева. Понятно также, что продвижение первого
племени к западу было следствием как привлекательности
возможности приобретения лошадей и очарования охотой на
бизонов, так и действий противника, наступающего с
востока, причем второй фактор был более существенным.
Чиппева к тому времени были уже достаточно неплохо
вооружены огнестрельным оружием и поэтому, в конце 1797
года, они претендовали на территорию восточнее Сэнди Лейк,
жестоко наказывая всех, кто вторгался туда. 6 мая 1799
года Томпсон достиг Сэнди Лэйк (он его называл Песчаным
Озером) и обнаружил, что им владеют чиппева, но мужчины
охотились на землях, которые были известны как военные
территории, т.е. спорные между ними и индейцами сиу, и
это, похоже, недалеко от истины, если учесть, что говорил
вождь чиппева относительно опасности риска покинуть лесную
страну.
Жаль, конечно, что Томпсон не говорит, какая из групп
дакота претендовала на Сэнди Лейк, но мне кажется, что это
были не санти. Если верить Хеннепину и другим авторам,
которые говорят, что дакота, впоследствии известные как
янктон и тетон, первоначально жили на севере или немного к
северо-западу от других, и что чиппева наступали с севера
и северо-востока, то получается, что санти, в это время
двигавшиеся от Милл Лейкс, ушли южнее на Миссисипи, а
янктон, тетон и их союзники переселились прямо на запад.
На одной из карт Томпсона южные верховья Ред-Ривер названы
рекой Сиу, и до сих пор они называются "Bois de Sioux". К
тому же дакота, похоже, действительно покинули тогда
район, о котором идет речь. Казалось бы, это немного
сомнительно, так как их деревни вышли к Миссури намного
раньше того времени, о котором мы говорим, но это лишь
свидетельствует о том, что их движение в западном
направлении растянулось на многие годы.
В заключение нужно сказать, что внимательное изучение
истории территории, являющейся сегодня центральной частью
Миннесоты, в значительной степени пролило бы свет на
многие вопросы, касающиеся племен северных равнин.
Очевидно, что большинство из них ушли в прерии из этого
региона.
Джон Р. Свэнтон
American Anthropologist, N.S., No.32, 1930. PP.156-160.
