Администрация Обамы на этой неделе сделала резкий разворот, отложив казавшийся неминуемым удар по Сирии и согласившись на дипломатическое решение вопроса о предполагаемом применении режимом Асада химического оружия. Этот шаг вызвал мощную волну критики. Здесь и обвинения в адрес госсекретаря Джона Керри в проведении необдуманной и ошибочной внешней политики, и попытки представить администрацию Обамы в виде разношерстного сборища любителей в вопросах дипломатии, которые легко попадаются на удочку асадовских и путинских махинаций и уловок. И тем не менее, у администрации Обамы сейчас определенно появляется весьма благоприятная возможность, если предположить, что сирийский лидер однозначно и незамедлительно поддержит реализуемую сегодня дипломатическую инициативу. И при этом неважно, как это получилось: благодаря удачному стечению обстоятельств или в результате умного замысла.
Отложив в сторону вопрос о дипломатической компетентности США, мы увидим два взаимосвязанных и очень важных возражения против нового подхода администрации. Во-первых, Асад может лицемерить, выдвигая свое предложение в надежде на отмену удара и на получение запаса времени, и не собираясь при этом реально отказываться от химического оружия. Во-вторых, налицо большое количество сложных проблем, связанных с контролем, хранением, обеспечением безопасности и уничтожением крупного химического арсенала (особенно во время продолжающейся гражданской войны). В таких условиях сирийское правительство получает массу возможностей для срыва усилий, направленных на реализацию намеченного соглашения. Оба этих возражения вполне оправданны, но в данном случае они неуместны: откладывание военного нападения это не разрешение Асаду на применение химического оружия в будущем, а проблемы исполнения соглашения возникли бы и в том случае, если бы сирийское правительство согласилось на него в результате давления в виде серии ракетно-бомбовых ударов.
Политический подтекст замечания о том, что Асад просто тянет время, состоит в том, что Соединенным Штатам следует начать бомбардировки вне зависимости от появившегося дипломатического шанса. Но та уступка, о которой идет речь — отказ Сирии от химического оружия — это гораздо больше, чем заявленная ранее цель ограниченного удара, о которой говорил Обама: предотвратить применение химического оружия в будущем. Таким образом, даже самый оптимистичный сценарий (который военные аналитики считают неправдоподобным в силу исторических примеров), согласно которому ограниченные удары удержат Асада от применения химического оружия в будущем, явно не дотягивает до того, чего можно добиться посредством дипломатии. Проблемы с исполнением соглашения о разоружении вполне реальны и очень серьезны, но они возникнут в любом случае — как при военном, так и при невоенном решении. Если не будет полномасштабного вторжения и длительной оккупации страны, любые военные меры с целью убедить Асада избавиться от химического арсенала все равно натолкнутся на эти же проблемы.
Кроме того, если администрация Обамы решит бомбить Сирию после того, как высокопоставленные руководители этой страны публично проявили заинтересованность в дипломатическом решении проблемы, и даже не проверит, насколько серьезно относится Асад к такому варианту действий, авторитет США в сирийском вопросе в будущем будет серьезно подорван. Асад может прийти к выводу, что любые попытки выполнения условий США тщетны и бесполезны, поскольку Вашингтон твердо решил нанести ущерб сирийскому режиму независимо от его действий.
Более того, критики последних шагов администрации в основном оставляют без внимания крайне важный вопрос о том, для чего Асаду тянуть время. Один из возможных ответов состоит в том, что Асад может рассредоточить сирийский арсенал химического оружия, а важную и дорогостоящую военную технику перебросить в городские районы, прикрывшись живым щитом, в связи с чем проводить бомбардировки в будущем станет намного сложнее. Другой возможный ответ заключается в том, что сирийское правительство может воспользоваться уменьшающейся угрозой военного удара и продолжит или даже активизирует уничтожение собственного народа обычными средствами, либо даже вновь прибегнет к применению химического оружия. По ряду причин такие доводы кажутся неубедительными. Во-первых, удары вряд ли будут направлены непосредственно на сирийские арсеналы химического оружия, поскольку в таком случае в процессе их уничтожения возникнет серьезный риск химического заражения. Во-вторых, вне зависимости от того, сумеет или нет режим переместить дорогостоящую военную технику (такую как ракетные пусковые установки), в Сирии все равно останется достаточное количество неподвижных целей для уничтожения в ходе ограниченной бомбардировочной кампании. Это такие объекты как авиабазы и военные комплексы, которые очень трудно переместить. Следовательно, политические преимущества дипломатического решения не будут компенсированы небольшим снижением (если оно вообще будет) эффективности возможных будущих ударов. В-третьих, цель запланированной кампании ракетно-бомбовых ударов состояла не в том, чтобы добиться прекращения уничтожения гражданского населения обычными средствами, хотя это было бы весьма благородно. Следовательно, удар вряд ли серьезно повлияет на возможности режима по уничтожению гражданских лиц. В-четвертых, крайне маловероятно, что сирийский режим прибегнет к применению химического оружия после поданных им сигналов о готовности к химическому разоружению, так как Асад прекрасно понимает, что это породит у США и у мирового сообщества отсутствовавшую ранее политическую волю и готовность к активному вмешательству. Даже Путину будет трудно применить свое право вето на нанесение удара перед лицом вопиющего нарушения Сирией духа и буквы той дипломатической инициативы, которую выдвинула Россия.
По всем вышеперечисленным причинам администрация Обамы должна дать шанс дипломатии. Даже если дипломатии не удастся достичь амбициозной цели полного химического разоружения Сирии, это удержит Асада от применения химического оружия в будущем. И при этом не придется нести огромные расходы, связанные с военными действиями.
Эрика Боргард — аспирант Колумбийского университета. Ее диссертация по политологии посвящена опосредованным войнам и тем условиям, при которых союзники втягиваются во внешнеполитические авантюры.
Костантино Писчедда — аспирант Колумбийского университета по политологии. В своей диссертации он рассматривает вопросы альянсов в ходе гражданских войн.
Оригинал публикации: Bombing Can Wait