Если твоя статья заставляет мэра большого города обратиться в «комиссию по человеческим взаимоотношениям», ты понимаешь, что задел больное место. Если эта статья — «Быть белым в Филадельфии» («Being White in Philly») либерала Роберта Хьюбера (Robert Huber), значит, чтобы задеть это больное место даже почти не требуется говорить правду.
Это пугает. Хьюбер приводит в основном безобидные примеры негативного опыта белых, связанного с чернокожими и с районами с преимущественно черным населением. Например, он рассказывает о жительнице Филадельфии, у которой украли решетку для барбекю, но она «винит в этом себя», так как ее двор не огорожен. Его тон выглядит извиняющимся. Он оправдывает наркодилера потому, что тот «просто старается выжить». Он называет историю межрасовых отношений в США «ужасной и омерзительной». Однако мэру Майклу Наттеру (Michael Nutter) и его товарищам этого мало. Они все равно хотят заткнуть Хьюберу рот.
Конечно, они этого не добьются… по крайней мере, сейчас и в полном объеме. Тем не менее, пишет сайт Philly.com, «мэр Наттер в резком письме попросил Комиссию по человеческим взаимоотношениям Филадельфии решить, заслуживают ли журнал и Хьюбер выговора за свою статью». Почему же это важно? Вот почему. Когда мы слышим об англичанах, канадцах, австралийцах, шведах и других жителях западных стран, арестованных или оштрафованных за критику ислама или гомосексуализма – да, такое случается — как вы думаете, что служит инструментом преследования?
Комиссии по человеческим взаимоотношениям.
Их обычно называют комиссиями «по правам человека», а органы выносящие приговоры за использование «языка вражды» — «трибуналами». На Западе они расплодились. Наверняка, такая комиссия есть в вашем штате, а, может быть, и в округе. Впрочем, пока они не могут затыкать вам рот – по крайней мере, пока не могут. У нас (все еще) есть эта проклятая Первая поправка.
Тем не менее, свой выговор Хьюбер все равно получил. В понедельник в ходе обсуждения, на котором председательствовал редактор его Philadelphia Magazine Том Макграт (Tom McGrath), на него набросился целый ряд многообещающих кандидатов на роль судей «правозащитного трибунала». Его коллега Соломон Джонс (Solomon Jones) заявил, что он проявил «нечуткость», а глава Народного центра экстренной помощи (People’s Emergency Center) Фара Хименес (Farah Jimenez) подчеркнула, что «журнал, в редакции которого работают одни белые, не выглядит подходящим местом для статьи, призывающей к межрасовому диалогу», передает Philly.com. Интересно, кто-нибудь считает, что в межрасовом диалоге не должны участвовать Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения или Совещание чернокожих конгрессменов, потому что в них одни чернокожие? Целью Хьюбера было осветить чувства и взгляды белых по расовым вопросам, а кому об этом говорить, если не белым?
Критики даже выражали сомнения в том, что люди, которые были названы в статье только по именам (или по псевдонимам), существуют на самом деле. Видимо, они хотели бы видеть полные имена с адресами и телефонами, что без сомнения способствовало бы искренности межрасового диалога. Только вот когда в разговоре об истории белых называют рабовладельцами и угнетателями, или когда чернокожие в наши дни обвиняют белых в дискриминации, интересует ли власть имущих, правда ли это? Вспомним, что когда студентов из Университета Дьюка ложно обвиняли в изнасиловании, не было проявлено необходимого скептицизма. Да о чем тут вообще думать? Ведь привилегированное положение белых гарантирует, что проблем с чернокожими у них не бывает и быть не может!
Неудивительно, что журнал и его защитники повели себя с линчевателями крайне почтительно. Макграт начал дискуссию с извинений. Согласно Philly.com, журналист Кристофер Норрис (Christopher Norris) заявил, что он «понимает вызванное статьей возмущение, но воспринимает ее просто как рассказ немолодого белого мужчины о своем опыте». Ну да, а письмо Наттера – это просто жалобы немолодого черного мужчины. А комментарий Хименес просто выражает чувства латиноамериканки средних лет. Скверно звучит, правда? Чего мы хотим – выяснять истину или отвергать чужие мнения из-за цвета кожи того, кто их высказывает?
При всем при том, я Хьюберу не сочувствую. Он пишет, что белых считают «по умолчанию нечестными», когда речь идет о расовых вопросах и призывает «навести мост между двумя диалогами – белых с белыми и черных с черными – и добиться того, чтобы Филадельфия стала городом, в котором можно открыто обсуждать вопросы, связанные с расой». Однако его слова звучат фальшиво. Когда Джона Дербишира (John Derbyshire) выгнали из National Review за то, что он в открытую высказался о межрасовых проблемах, и когда Раш Лимбо (Rush Limbaugh) из-за пустяка лишился положения комментатора НФЛ, встал ли Хьюбер на их защиту? Выступил ли он в защиту их слов хотя бы в рамках инициативы по межрасовому диалогу? Подозреваю, что он был только рад неприятностям политических противников. Однако если теперь он все же хочет поговорить об отношениях между расами, что ж, давайте поговорим.
В начале своей статьи Хьюбер рассказывает историю, случившуюся с девушкой, которую он называет Сьюзен:
Она потеряла свой BlackBerry в биологической лаборатории Университета Вилланова и написала в Facebook всем, кто там был и кого она смогла найти, сообщения с вопросом о том, «не забрали ли они его случайно или не знают ли, кто это сделал». Телефона ни у кого не оказалось, зато чернокожая однокурсница Сьюзен (назовем ее Кэрол) заявила: «Зачем мне нужно забирать чужой BlackBerry? Если это адресовано мне лично, ты меня оскорбила!»
По словам Хьюбера, Кэрол решила, что обвиняют именно ее из-за цвета ее кожи, и потом долго держалась со Сьюзен холодно. Однако вот что Хьюбер не сказал и ни за что не скажет: подобная паранойя – результат нетерпимости к белым. Точно так же бывает, когда ты безнадежно предубежден против кого-то лично и видишь все его поступки в черном свете. Любой невинный промах воспринимается в таком случае как злоумышленное деяние: «Как же иначе, ведь именно так он же и должен был бы поступить!» Белые всегда проявляют «расизм», потому что они расисты – и все тут.
У этого есть определенные последствия. Очень легко оправдывать ненависть и дискриминацию, если они направлены против людей, которые, как тебе кажется, по определению настроены против тебя. Белые постоянно страдают из-за этого. Но об этом Хьюбер говорить не хочет. Так что, если вам нужна правда, забудьте о его статье и читайте комментарии под ней. Анонимность интернета не только открывает возможности для хамства, но и позволяет высказывать неприятные истины.
Примерно год назад я расследовал совершенную в Миссури на расовой почве попытку сжечь 13-летнего мальчика по имени Аллен Кун (Allen Coon). Он был одним из менее чем 20 белых детей, учившихся в школе Ист Хай-скул города Канзас-Сити. После долгих бесед с родителями и учениками я выяснил, что Куна и прочих белых школьников жестоко третировали за их цвет кожи — причем не только одноклассники, но и преподаватели. Одна из них прозвала светловолосого Аллена «Каспером» и подначивала других школьников его дразнить. Бывало и так, что ученики начинали травлю, а учителя к ней подключались. Я говорил с двумя сестрами, приехавшими из Техаса, которых учительница оскорбляла в присутствии их класса, говоря, что «все выходцы из Техаса – неграмотная деревенщина» и что все белые несут ответственность за убийство чернокожего в 1998 году в техасском городе Джаспер (убийство Джеймса Берда (James Byrd)), просто потому что «у них белая кожа».
Такие же неприглядные факты можно найти в комментариях к «Быть белым в Филадельфии». Один из комментаторов пишет, что в пятом классе учитель его школы, в которой учились в основном чернокожие, специально задавал ему трудные вопросы не по программе, а когда он не мог ответить, заставлял его стоять перед классом с табличкой «Белый тупица». Вот еще несколько примеров (правописание и пунктуация исправлены, авторы фигурируют под никами):
В детстве я постоянно становился мишенью из-за моей расы – и мне это в открытую объясняли. Даже учителя в школе не проявляли сочувствия и просто отворачивались. То, как говорили о расовом вопросе в нашей черной школе, так влияло на учеников, что все выходки против меня казались им оправданными – это же всего лишь белый, наконец, получал по заслугам. Я знаю, что некоторые учителя тоже так думали.
Я не мог открыть рот в классе, чтобы половина моих одноклассников не начала орать: «Заткнись, белый» или что-нибудь в этом роде. … Большинство учителей просто закрывали на это глаза, а многие, хотя и не все, чернокожие учителя, по-видимому, это даже поддерживали.
В школе моей дочери в прошлом году неожиданно изменилась демография. Чернокожие дети стали большинством, и моя дочь превратилась в мишень для нападок.
Я училась в маленькой начальной школе в Джорджии… и меня каждый день задирали чернокожие дети. Некоторые из них громко заявляли, что ненавидят белых, хотя не могли объяснить, почему.
Чернокожая библиотекарша присоединялась к травле. Никогда до этого не видела, чтобы учитель так открыто проявлял враждебность к белым школьникам… Мне приходилось там сидеть в окружении ее любимчиков – чернокожих задир, причем она сама тоже меня изводила.
Разумеется, теперь нам будут говорить, что все эти свидетельства ничего не стоят, потому что нельзя с уверенностью сказать, реальные ли это люди. Всегда приятно, когда есть полные имена, чтобы тех, кто посмел сказать правду, можно было оскорблять, подвергать остракизму, осуждать и увольнять с работы. Как пишет SaraEdward45, «никто не хочет говорить об этом вслух, потому что тогда тебя автоматически назовут расистом, а твой опыт попытаются обесценить, и ты снова почувствуешь себя объектом травли».
Но, тем не менее, хорошо, что мы об этом все же заговорили.
Оригинал публикации: White and Wrong in Philly