Недавняя смерть короля Саудовской Аравии Абдаллы ибн Абдель Азиз Аль Сауда не изменила мирового расклада на нефтяном рынке. Цены, подскочившие было после известия о смерти монарха, снова пошли вниз, едва его брат и преемник — Салман ибн Абдель Азиз — пообещал сохранить добычу в прежних объемах. И это неудивительно: падение цен на нефть на руку Саудовскому королевству, которое может играть роль гегемона мирового рынка черного золота именно при низких ценах. Саудовская Аравия имеет самую дешевую в мире добычу нефти, а потому в отличие от других экспортеров перспективы ее экономики остаются блестящими при любой цене.
Американская пресса так комментировала атомную программу Саудовской Аравии: если страна перейдет от экспорта сырой нефти к экспорту нефтепродуктов (в том числе благодаря замене ТЭС на АЭС), мировые цены на черное золото в обозримом будущем останутся низкими. Во всяком случае настолько, чтобы Саудитам было выгодно вывозить исключительно продукты нефтепереработки, а не нефть-сырец. К тому же саудовской государственной Aramco, являющейся важнейшим в мире продавцом сырья, явно не терпится посоперничать с крупнейшей по капитализации нефтяной компанией мира — китайской PetroChina. Последняя оперирует прежде всего на рынках переработки и сбыта нефти, а не ее добычи. Несомненно, у Aramco с ее буквально бездонными финансовыми и нефтяными ресурсами перспективы капитализации не хуже. Конечно, при условии, что атомная программа Саудовской Аравии будет запущена и Aramco сможет занять нишу экспортера природного газа и нефтепродуктов.
Если бы цена нефти в 2003-2013 гг. оставалась на уровне 1970-х, нефтяные страны-экспортеры смогли бы избежать многих неприятных сюрпризов. КНР не построила бы мегалиты вроде ГЭС «Три ущелья», а Билл Гейтс не вложил бы 2 миллиарда долларов в венчурную компанию Tеrra Power и разработку безопасного атомного реактора
Сторонники конспирологических объяснений нефтяной политики Эр-Рияда связывают разработку атомной программы Саудовской Аравии с внешними и военными факторами. Например, необходимостью противостоять угрозе роста технологического и военного влияния Ирана. Но есть и другая версия. С точки зрения Саудовской Аравии, большинство технологических прорывов последних лет — это прямой результат баснословно высоких цен на нефть и намерений сократить ее потребление. А с позиции самой богатой аравийской страны это является просто недопустимым.
Если бы цена нефти в 2003-2013 гг. оставалась на уровне 1970-х, нефтяные страны-экспортеры смогли бы избежать многих неприятных сюрпризов. КНР не построила бы мегалиты вроде ГЭС «Три ущелья», а Билл Гейтс не вложил бы 2 миллиарда долларов в венчурную компанию Tеrra Power и разработку безопасного атомного реактора «горящей волны», который надо заряжать топливом раз в 60 лет. Илон Мак, Ларри Пейдж и Сергей Брин не получили бы по $2 млрд в год от Tesla Motors и продаж ее электромобилей. А нобелевские лауреаты — британец Николай Новоселев и голландец Андрей Гейм — так и не узнали бы, что их открытие графена произведет революцию не только на рынке аккумуляторов, но и на мировом рынке автомобилестроения, сделав популярными авто без бензина. В конце концов, не случись десятилетия сверхвысоких цен на нефть, Lockheed Martin не заявила бы, что ее лаборатория Skunk Works к 2020 г. выпустит первый передвижной ядерный реактор на автомобильном ходу. А Китай и США не начали бы новую ракетно-космическую «лунную гонку» в погоне за месторождениями гелия-3, чтобы заменять одной тонной этого лунного газа 15 миллионов тонн дорогой нефти. Эти и многие другие технологические прорывы со стороны стран — потребителей нефти совсем не радуют экспортеров. Поэтому низкие цены должны будут тормозить развитие альтернативных источников энергии.
Саудовская Аравия, как и Нидерланды, еще с 70-х годов прошлого века стала вкладывать нефтедоллары в энергоемкую цветную металлургию и нефтехимию. Благодаря этому еще в конце ХХ в. смогла максимально диверсифицировать экспортные доходы. А в 2005-2013 гг., на которые пришелся конец эпохи высоких нефтяных цен, Сауды завершили процесс разработкой амбициозной ядерной программы. В отличие от ОАЭ, которые вознамерились построить первую арабскую АЭС при помощи Москвы, план Аравии предусматривал строительство 40 атомных реакторов в течение 20 лет, включая 10 исследовательских центров. Последние, как ожидается, будут построены по технологиям всех государств — обладателей реакторных технологий, кроме РФ. Отношения Эр-Рияда и Москвы явно не сложились, очевидно, из-за российских атомных проектов в ОАЭ, Ливии и Иране.
В пул поставщиков атомных реакторов для Саудовской Аравии должны войти все — от США, Франции и Канады до Южной Кореи и Аргентины. По плану каждая из 13 провинций страны получит по АЭС. Атомные станции, с одной стороны, займутся опреснением воды, с другой — заменят саудовские мазутные ТЭС в поставках водяного пара, используемого при терморазрыве нефтяных пластов, благодаря чему эта технология добычи нефти станет там доминирующей. Сейчас в Аравии господствует дожимная технология, предусматривающая закачку в пласты добытого нефтяного и природного газа. Атомная программа даст возможность сберечь голубое топливо. Благодаря сэкономленным ресурсам Саудовская Аравия сможет обогнать Иран и Катар на мировом рынке экспорта сжиженного нефтяного и природного газа. В то же время освобождение ТЭС от необходимости подкачки пара к нефтепромыслам обещает превратить Аравию в крупного экспортера нефтепродуктов и нарастить их поставки на внешние рынки более чем вдвое. Сейчас Аравия сжигает для своих потребностей 70 миллионов тонн нефтепродуктов в год, поставляя на экспорт всего 30 млн т.
В противовес этому сценарию можно вспомнить другую активно обсуждаемую в прессе теорию — о противостоянии Саудовской Аравии и ОПЕК с США из-за американской «сланцевой революции». Бытует мнение, что именно ради «похорон» последней ОПЕК и обрушил мировые цены, и в результате давление Вашингтона и Брюсселя на Кремль приняло фатальный вид. Но едва ли эта версия жизнеспособна, и мировой опыт тому подтверждение. Так, рожденный эпохой роста цен на нефть венесуэльский лидер Уго Чавес вполне мог попробовать поставить крест на превращении соседней Бразилии в локальный крупный центр добычи нефти, но не смог. То же мог попытаться сделать и пан-африканский лидер Муаммар Каддафи, чтобы погрузить в хаос Центральную Африку и не допустить там начала большой добычи. Однако и эта попытка не удалась. Владимир Путин в начале века вполне мог осложнить жизнь Казахстану и Азербайджану, чтобы не дать им превратиться в крупных экспортеров нефти, но также этого не сделал. Искусственно поддерживаемые высокие цены на нефть и рожденные ими режимы-петрократии показали свою полную бесполезность в плане нейтрализации новых центров добычи. А значит, с этой точки зрения высокие цены уже никому не нужны.
В Киеве считают, что падение цен на нефть — часть плана международного сообщества, включающего также санкции и изоляцию РФ. На самом деле это не так. В Кремле либо проглядели грядущее падение цен (а значит, он попросту обречен), либо режим Путина еще в 2005-2007 гг. предугадал ценовую катастрофу и «подстелил соломки». В частности, затеял войну с соседними странами, чтобы отвлечь население от экономических проблем. В том и в другом случае изменение ценовой политики Саудовской Аравией и ОПЕК стало весьма ценным подарком и для Европы, и особенно для администрации США. Ведь чисто формальные и пока что минимально болезненные для РФ санкции благодаря падению нефтяных цен приняли вид реальной и существенной защиты Украины.
Однозначного ответа на вопрос, почему цена на нефть в мире более десяти лет держалась на отметке выше 100 долларов за баррель, нет. Высокие цены могут быть отчасти выгодны владельцам самых капиталоемких морских месторождений Арктики в США, Канаде и Норвегии. Разработка некоторых из них предусматривает себестоимость добычи свыше 60 долларов за баррель. Значит, инвесторам нужно, чтобы мировые цены держались приблизительно на этом же уровне. Но есть два нюанса. Во-первых, если подтвердятся прогнозы о наличии в глубинах канадской и американской Арктики запасов более 10 млрд т нефти, владельцы месторождений легко найдут любые деньги на их разработку при любой себестоимости. Ведь больших запасов в мире пока не обнаружено. Во-вторых, многое будет зависеть от того, останется ли свободным от ледового покрова Северо-Западный морской путь Канады, по которому из-за глобальных изменений климата суда начали ходить без ледоколов с 2013 г. Если этот путь к месторождениям сохранится свободным, поиск инвестиций владельцами дорогих месторождений станет еще проще. В этом случае расстояние от арктических месторождений США и Канады до самых крупных в мире рынков КНР и ЕС будет ближе, чем от Персидского залива.
Высокие мировые цены на нефть были выгодны и Центральной Африке, которая без них не смогла бы развернуть в 2007-2013 гг. освоение гигантских запасов в Южном Судане и Чаде. По оптимистическим прогнозам, это 6 милиардови 1 миллиард тонн соответственно. Исходя из пессимистического сценария, в этих странах доступно для добычи всего 4 миллиарда тонн.
Генеральный секретарь ОПЕК Абдалла аль-Бадри заявил, что цены на нефть, возможно, достигли низшей точки и в ближайшее время начнут расти. По его мнению, при недостаточных инвестициях в добычу через три-четыре года цена может подняться до 200 долларов за баррель.
«Добытчики если у них есть избыточные мощности, не будут инвестировать. А если они не инвестируют, то отсутствуют поставки, а если не будет поставок, через три-четыре года случится нехватка на рынке и цена пойдет вверх. Мы увидим повторение 2008 года», — обещает Абдалла аль-Бадри.
Нефть в течение нескольких месяцев подешевела более чем вдвое, но прогнозы о дальнейшем развитии событий разнятся. Цену $200 за баррель в ходе форума в Давосе также назвал гендиректор Eni Клаудио Дескальци. По его мнению, нынешний период низких цен может настолько затормозить инвестиции в нефтяные проекты, что рынок в будущем столкнется с дефицитом предложения. Между тем, по прогнозу британской нефтегазовой компании BP, цена на нефть в ближайшие два-три года составит 50-60 долларов за баррель.
Оригинал публикации: Деловая столица