На этой неделе исполняется 100 лет с тех пор, как Америка вошла в заколдованный лес современного искусства, открыв на Манхэттене теперь уже легендарную Арсенальную выставку. В то время жители Нью-Йорка сделали огромное одолжение выставке своим неприятием ее. Они приходили толпами, подолгу говорили и помногу писали, поэтому вскоре «современное искусство» стало в стране одной из любимых тем для споров. Еще не одно десятилетие оно служило мишенью для язвительных замечаний и предметом страстных хвалебных высказываний, поводом для шуток или темой передовиц и даже заявлений.
Выставка проходила с 17 февраля по 15 марта 1913 года, после чего ее перевезли в Чикаго, а затем в Бостон. Она была задумана Ассоциацией американских художников и скульпторов (Association of American Painters and Sculptors) с тем, чтобы дать молодым художникам возможность выставить свои работы и просветить публику в вопросах современного искусства. В те времена, когда фотографировать картины для получения репродукций было дорого, и цветная фотография вообще только появилась, люди могли узнать о новом искусстве, лишь посмотрев на творения своими глазами.
Об Арсенальной выставке писали все газеты – они же ее и раскритиковали. Особенно нелепыми казались работы кубистов Пикассо и Дюшана, а также картины Матисса. Студенты Института искусств (Art Institute) Чикаго резко осудили Матисса и сожгли изображения трех из его картин.
И на самом деле, выставка эта была странной, на ней было представлено несколько настоящих шедевров и множество третьесортных поделок, изготовленных многочисленными и почти забытыми авторами. Экспозиция особенно изобиловала не очень удачными работами выдающихся мастеров, в том числе знаменитых европейцев – Делакруа, Мане и Дега. Основное внимание посетителей привлекали европейские художники, но на выставке было и немало произведений американского искусства – среди авторов которых были экстраординарные Стюарт Дэвис (Stuart Davis) и Эдвард Хоппер (Edward Hopper), которые (к сожалению) тогда еще не умели создавать свои настоящие шедевры.
Но если зритель полюбовался лишь одной картиной Сезанна, парой картин Матисса и ушел, то можно считать, что он не напрасно потратил деньги. «Старуха с четками» (1896) Сезанна выражает тревожное безмолвие, сосредоточенное благоговение и набожность, исходящие из давних времен дремучей Европы. Обе картины Матисса – «Танец с настурциями» (II)» и «Золотые рыбки со скульптурой», написанные разбавленными масляными красками, тонкими полупрозрачными мазками (почти как следовые образы картин), это масштабные эскизы в нежно зеленых, сине-зеленых, синих, розово-оранжевых и золотых тонах.
Ведь там еще были и превосходные работы Ван Гога, знаменитая шокирующая «Мадонна» Эдварда Мунка – самодовольная обнаженная красотка, смеющаяся в лицо своим восторженным поклонникам, собравшимся возле ее заключенного в раму портрета. Был также выставлен и один из первых образчиков абстрактной живописи – «Импровизация № 27» (1912) Кандинского. Кричащие цвета и грубая техника (это же Кандинский), но при этом картина захватывающе обворожительна.
Больше всего споров и нападок вызвала картина Дюшана «Обнаженная, спускающаяся по лестнице». На одном из рисунков комикса, который публиковали в то время в нью-йоркской Daily Sun, была изображена хаотичная толпа людей, спускающихся по лестнице, а внизу была подпись: «Хам, спускающийся по лестнице (Час пик в подземке)».
Дело в том, что и у Дюшана, и у Пикассо была одна и та же проблема – они были наделены настолько грандиозными талантами, что ни один их них не умел делать ничего другого, кроме прекрасных картин. Но оба они еще хотели наделять свои картины глубоким интеллектуальным смыслом (прежде всего), и не признавали никакой декоративности и (черт возьми!) слащавой красивости. Поэтому Пикассо активно саботировал свой уникальный талант рисовальщика, систематически изображая деформированные и искаженные формы. А через два года после Арсенальной выставки и Дюшан тоже бросил рисовать.
И все же, как видно на примере «Обнаженной, спускающейся по лестнице» и других образцов кубизма, представленных на выставке, ни один художник, за исключением Рембрандта, не умел так показать богатство коричневых тонов, как Дюшан. Его картины, написанные в желто-золотистых, красновато-коричневых, густо-оранжевых и темно-бордовых красках осеннего вихря, по колориту и красоте можно сравнить со старым паркетом. Его «Обнаженная» наполнена движением и жизнью, можно на самом деле почувствовать, как натурщица мчится вниз по лестнице – да так стремительно, что вот-вот сломает себе руку.
Совершено в ином свете предстал на Арсенальной выставке Пикассо. Многие его картины, признанные в то время нелепыми и уродливыми, таковыми и являлись. Другим они и не могли быть – они возникли в результате самых бурных и неоднозначных перемен, происходивших в мировоззрении западного искусства со времен эпохи раннего Возрождения.
Средневековые художники ставили перед собой цель – рисовать на плоской поверхности многочисленные прекрасные декоративные изображения – задача была благородной, и в результате появилось бесчисленное множество подлинных шедевров. В начале XIV века Джотто стал первым художником, который начал рисовать по-новому. Он придумал способ изображать людей таким образом, чтобы они выглядели внушительными и реальными. Люди на его картинах были нелепыми и неуклюжими, но живыми. Начиная с 1400 года и примерно до 1850 года главным для художников было умение изображать на заднем плане картины реалистичное трехмерное пространство.
Эпохальное изобретение фотографии в XIX веке избавило художников от необходимости изображать природу в том виде, как она есть. Фотография позволяла им переворачивать объекты, перемещать их на задний план воображаемого пространства картины, тем самым, сокращая пространство между задним и передним планами. И такое не совсем реальное, более плоское пространство использовали в своих картинах Мане, Ван Гог и Сезанн.
Примерно в 1909 году с появлением кубизма, воображаемое пространство на картине настолько сужается, что люди и предметы дробятся на фрагменты. А у Матисса и с появлением абстракции пространство на картинах полностью исчезает – вот тут-то и возвращается средневековая концепция изображать на плоской поверхности красивые декоративные образы.
Чтобы приноровиться к новой «плоской» действительности, потребовалось время. Немногие помнили, как было принято рисовать в 1200 году. На Арсенальной выставке не было более уродливого экспоната, чем картина Пикассо «Женщина с горшочком горчицы» (1910): плоская, раздробленная на фрагменты голова женщины, лицо которой переливается зелеными, сиреневыми и синими красками – все создает впечатление, что по пути в студию ее, должно быть, сильно избили.
Однако в то время Пикассо создавал и более впечатляющие и наполненные смыслом произведения кубизма. Такие драматические перемены, помимо прочего, были связаны с неудавшимися экспериментами. Большинство представленных на выставке картин Матисса небрежны, тяжеловесны и как бы вымучены. Матисс смог стать выдающимся художником XX века, но его путь к успеху был длинным.
Выставка еле-еле продержалась четыре недели, а вот Манхэттен продолжил это начинание и стал Меккой модернизма. Основанный в 1929 году Музей современного искусства (The Museum of Modern Art) стал первым центром культуры в западном полушарии, который превзошел аналогичные музеи Европы. Нью-Йорк стал родным домом для архитектурного модернизма Баухаус со всеми его достоинствами и недостатками, воспевающего функциональность зданий из стекла и бетона (и переживающего в наше время новую волну популярности). Город стал домом и для абстрактного экспрессионизма, представленного де Кунингом (de Kooning), Ротко (Rothko) и Поллоком (Pollock), которые создали потрясающие образцы трансцендентального искусства.
А началось это все с Арсенальной выставки.
Дэвид Гелернтер — профессор информатики Йельского университета, автор постоянных публикаций на темы искусства. Выставка его картин только что прошла в музее университета Ешива (Yeshiva University Museum).
Оригинал публикации: When Modern Art Came to America