Краткая биографическая справка

Льюис Генри Морган (1818-1881) - выдающийся американский ученый, этнограф, археолог и историк первобытного общества. Родился в п. Орора, штат Нью-Йорк. В 1840 г. окончил колледж в Скенектади, после чего занимался изучением права и с 1844 г. поселился в Рочестере, где работал адвокатом. Еще в детстве Морган познакомился с бытом обитавших возле его родины ирокезов, а в молодые годы (1840)организовал общество "Великий орден ирокезов", ставившее целью изучение жизни индейцев, распространение среди них просвещения и оказания им помощи. Впоследствии Морган, в качестве адвоката, активно выступал на защиту индейцев, был принят в 1847 г. в члены одного из ирокезских племен - сенека, и усыновлен ими. Результатом наблюдений Моргана над бытом этого племени и явилась его первая книга "Лига ирокезов"(1851, рус. пер. 1983), которая представляет собой научную этнографическую монографию и является основным источником наших знаний об ирокезах. В своих последующих работах ("Системы родства и свойства", 1870; "Древнее общество", 1877, рус. пер. 1900; "Дома и домашняя жизнь американских туземцев", 1881, рус. пер. 1934) Морган обращается преимущественно к истории первобытного общества.

Закон гостеприимства

Гостеприимство было среди ирокезов прочно укоренившимся порядком. Если кто-нибудь входил в дом индейца в любой индейской деревне, будь то односельчанин, соплеменник или чужой, женщины дома обязаны были предложить ему пищу. Пренебрежение этим было бы невежливостью, более того, обидой. Если гость был голоден, он ел, если он был сыт, вежливость требовала, чтобы он попробовал еду и поблагодарил хозяев. Та же картина повторялась в любом доме, куда бы он ни вошел в любое время дня. Обычай этот соблюдался исключительно строго, и то же гостеприимство распространялось на незнакомых людей, принадлежащих как к своим племенам, так и к чужим. Когда среди американских индейцев появились европейцы, закон гостеприимства распространился и на них. Эта характерная черта варварского общества, в котором пища являлась главным жизненным интересом, представляет собой замечательный факт. Закон гостеприимства в той форме, в какой он действовал у американских туземцев, должен был в конце концов повести к уравнению средств существования. Не могло случиться, чтобы в одном конце индейского селения или в какой-нибудь части индейского лагеря был голод и нужда, а в другом конце того же селения или лагеря царило бы полное изобилие. Это показывает, что уже в период открытия Америки у туземцев существовал определенный строй жизни, на который мы не обратили достаточного внимания.

Несколько лет тому назад я видел замечательный пример могущества этого обычая в сознании индейцев. Дело происходило в резервации племени сенека в штате Нью-Йорк. Овдовел один из вождей сенека, человек прекрасно поставленный в жизни, владелец ферм, земель и стад, словом, обеспеченный во всех отношениях. Место хозяйки дома заняла его дочь, воспитанная уже в обычаях цивилизации. Ссылаясь на древний обычай, старик потребовал от дочери, чтобы пища, которая по обычаю должна предлагаться всякому человеку, переступающему порог дома, была бы всегда готовой, и сказал ей, что не допустит пренебрежения обычаем предков. Изменение жизненных условий, в частности установление принятых в цивилизованном обществе определенных часов обеда и ужина, когда можно было ожидать появления гостя, нисколько не поколебали в его глазах святости старинного обычая ¹.

В июле 1743 года Джон Бартрам отправился из Филадельфии в Онондага, чтобы присутствовать, вместе с Конрадом Вейзер, на совете вождей онондага, мохавков, онейда и кайюга. В Шемокине он вместе с торговцем, женатым на индеанке, остановился в одной делаварской деревне. "Как только мы сошли с лошадей, - рассказывает он, - нам показали куда сложить наши вещи и принесли нам чашу с вареной тыквой. Это угощение казалось скромным, но путешествие научило меня не пренебрегать простой пищей индейцев. Гостеприимство это приятно по честной простоте, напоминающей древние времена, и оно настолько прочно укоренилось, что путешественнику не только сейчас же предлагают все, что в данную минуту готово, но откладываются самые спешные дела, чтобы приготовить ему возможно лучшее угощение, так как индеец всегда исходит из мысли, что путешественник голоден. Мы испытали на себе приятное последствие этого обычая, когда нас стали угощать мясом и хлебом."² Мы имеем здесь прекрасную иллюстрацию исполнения делаварами ирокезского правила - предлагать пищу всякому человеку, входящему в дом. В данном случае у индейцев не было ничего, кроме вареной тыквы, которую предложили путникам немедленно, а затем занялись приготовлениями более сытного угощения. Обычаи делаваров и ирокезов были в этом случае тождественны.

Совет в Онондага продолжался два дня, и когда заседание закрывалось, члены его ежедневно обедали вместе. "Первый день совета закончился пиром. В четыре часа мы все сели обедать около четырех больших котлов, наполненных супом из маиса, а затем каждый вождь удалился в свой дом. На второй день совещание продолжалось до трех часов, после чего начался обед. К обеду было приготовлено три больших котла супа из сваренного в воде маиса с сушеными угрями и другой рыбой. В другом котле была приготовлена молодая брюссельская капуста, сваренная с ее цветками и перемешанная с небольшим количеством муки. Это было несущественное блюдо. Затем подали большую чашу, наполненную мягкими индейскими клецками из свежих, только что срезанных или вынутых из колоса зерен. К этому прибавились вареные бобы, подававшиеся на маисовых листьях. Еда была очень обильная" ³.

"Затем, - продолжает Бартрам, - мы стали готовиться к отъезду. Многие из вождей пришли с нами проститься, а некоторые принесли нам на дорогу еды. Мы еще раз пожали друг другу руки и в девять часов тронулись в путь" ⁴.

Одно из первых известий о гостеприимстве индейских племен Соединенных Штатов дает нам экспедиция Филиппа Амидас иАртураБарлоу, снаряженная сэром Вальтером Рэйли и посетившая алгонкинские племена северной Каролины летом 1584 года. Экспедиция пристала к острову Вококен, у пролива Альбермарль, и сейчас же "со всех сторон показалось множество людей, вождем которых был Гранганимео. Он всегда точно исполнял свои обещания, и мы поэтому вполне ему доверяли. Обычно он присылал нам каждый день уток, кроликов, зайцев и рыбу, иногда дыни, лесные орехи, огурцы, горох и различные коренья... Когда знакомство совершилось, я с семью человеками углубился на тридцать миль по реке Оккам, текущей по направлению к городу Скикоак, и на следующий вечер мы подошли к острову, называвшемуся Роаноак и отстоящему от гавани, в которую мы вошли, на целых семь миль. На северной стороне стояло девять домов, выстроенных из кедра, укрепленных окружавшим их остроконечным частоколом, вход в который представлял собою нечто вроде турникета. Когда мы подъезжали, на встречу нам вышла жена Гранганимео (мужа не было дома) и приказала своим людям вытащить нашу лодку на берег. Тут же она велела вынести нас на берег на спинах и отнести в дом наши весла, чтобы их не украли. Когда мы вошли в следующую комнату (в доме их было пять), она предложила нам сесть у пылающего огня. Затем она взяла нашу одежду и вымыла ее, а нам предложила вымыть ноги в теплой воде. Она делала все возможное, чтобы все было в порядке и чтоб снабдить нас продовольствием. Когда мы обсушились, она ввела нас во внутреннюю комнату и предложила нам сесть на стоящую у стены длинную скамью. Нас угощали пшеничной кашей, намоченным в воде оленьим мясом и жареной рыбой. Затем нам подали сырые дыни, вареные коренья и разные фрукты. Для питья употребляется кипяченая вода с имбирем и настойка целебных трав. Нельзя себе представить более радушный и гостеприимный народ.

За этим островом находится материк и большая река Оккам, на берегу которой стоит селение Помейок" ⁵.

Это - одно из первых, а по всей вероятности, именно первое, известное нам английское описание индейского быта и встречи англичан с индейцами в Америке.

Описание это надо считать достоверным и хорошо рисующим взаимоотношение сторон, естественное радушие и гостеприимство индейцев, правильную оценку этих свойств англичанами и полное отсутствие каких бы то ни было актов несправедливости. Вместе с тем мы видим здесь самое обыкновенное распространение на европейцев правил гостеприимства, которыми индейцы руководствовались в отношении друг к другу. Ничего необычного в распространении этих правил на чужестранных гостей для индейцев не было.

В описании экспедиции Хернандо де Сото во Флориду в 1539 году имеются рассказы об обычаях индейских племен Южной Каролины, - чероки, чокто и чикасо, а также сведения о некоторых племенах, живущих к западу от Миссисипи. Указания эти очень кратки и не полны, но их достаточно, чтобы выяснить интересующие нас моменты. Экспедиция носила характер скорее враждебного похода, чем мирного посещения. Естественному гостеприимству туземцев часто приходилось обращаться во вражду, и все же мы встречаем здесь много рассказов самого мирного характера. "Четвертого апреля губернатор подошел к городу, называвшемуся Альтамака, а 10 апреля он приблизился к Окуте. Кацик выслал ему навстречу две тысячи индейцев с подарками, а именно, множество кроликов и куропаток, маисовый хлеб, две курицы и много собак"⁶. Далее читаем следующее: "Не доходя двух миль до Чиаха, навстречу губернатору было выслано пятнадцать индейцев, нагруженных маисом. Они сказали губернатору, что их вождь ожидает нашего прихода и велел наполнить маисом двадцать амбаров"⁷. "В Коча вождь приказал своим индейцам уйти из домов, в которых поместились губернатор и его люди. В амбарах и на полях были сложены большие запасы маиса и французских бобов. Страна была густо заселена, в ней было много больших селений и на большом расстоянии тянулись засеянные поля"⁸. Переправившись через Миссисипи, которую он первый открыл, де-Сото "оставался сорок дней в Пакаха и все это время два кацика снабжали его огромным количеством рыбы, покрывал и кож, стараясь вообще оказать ему всевозможные услуги"⁹.

Моравский миссионер Джон Хекевельдер, очень долго проживший среди индейцев, был прекрасным знатоком их нравов и обычаев. Он вел миссионерскую работу, главным образом, среди делаваров и мунси в течение пятнадцати лет (1771-1786), в Мускингеме и Куяхога в штате Огайо, и соприкасался с тускарора и другими племенами, родственными ирокезам. Он был знаком с порядками и обычаями индейских племен Пенсильвании и Нью-Йорка. Его широкие знания оправдывают название его работы: "История, нравы и обычаи индейцев, некогда населявших Пенсильванию и соседние штаты", и придают полную достоверность его показаниям.

Вот как он описывает общий характер знакомых ему индейских племен. "Индейцы верят, что Великий Дух сотворил землю и все, что на ней, для общего блага людей. Он дал им страну, обильную дичью, и сделал это не для выгоды немногих, а для пользы всех. Все было дано сынам человеческим в общее обладание. Все, что живет на земле, все, что на ней произрастает, все, что живет в реках и водах, текущих по земле, все это было дано всем сообща, и каждый человек имеет право на свою долю. Таков источник индейского гостеприимства, которое является не добродетелью, а строгим долгом. Индейцы никогда не стараются найти уважительную причину, чтобы чего-нибудь не дать, наоборот они щедро делятся со своими соседями запасами, приготовленными ими для себя. Индейцы щедры и гостеприимны по отношению ко всем без всяких исключений, они всегда делятся друг с другом и часто с чужим человеком последним куском. Они скорее лягут сами голодными, чем возьмут на себя грех пренебрежения долгом, который требует от них удовлетворения просьбы чужестранца, больного или нуждающегося. Чужестранец имеет право на их гостеприимство отчасти потому, что он находится далеко от своей семьи и друзей, отчасти потому, что он оказал им честь своим посещением и должен унести о них хорошее воспоминание. Больной и бедный имеет право на гостеприимство так как индеец считает, что он обязан помогать им из общего запаса. Дичь, которую он им предложит, взята из лесов и принадлежала всем, пока ее не застрелил охотник. Зерно и овощи выросли из принадлежащей всем земли и это произошло не по воле человеческой, а властью Великого Духа" ¹⁰.

Приведенный отрывок дает нам ясную и точную характеристику гостеприимства индейцев, широко распространенного среди них в эпоху открытия Америки. Несомненно, что этот закон гостеприимства является замечательным украшением человечества в эпоху варварства.

Льюис и Кларк сообщают об обычаях племен, живущих по течению Миссури точно такие же сведения, какие уже известны из описаний жизни ирокезов. "Обычай всех племен, живущих по Миссури, обязывает их предлагать всякому белому человеку, переступившему порог их палаток, пищу и питье"¹¹. Это было простым применением к белым посетителям правил гостеприимства, установленных в их отношениях друг к другу.

Около 1837-38 г. Джордж Кэтлин проводил зиму в одной деревне племени манданов в верховьях Миссури. Это был внимательный и тонкий наблюдатель и его работа "Нравы и обычаи североамериканских индейцев" безусловно является ценным вкладом в американскую этнографию. В главной манданской деревне было 50 домов с населением в 1500 человек. Деревня была окружена частоколом. Расположение ее было очень удобно для охоты, но жители кормились не только дичью. Они разводили маис, горох, тыкву, табак на грядках и собирали дикие ягоды и турнепс, растущие в степях. "Мясо бизона, - пишет Кэтлин, - является все же основным предметом питания во всей стране, обеспечивая их обильными средствами существования... В течение летних и осенних месяцев у индейцев бывает много свежего мяса и они приготовляют его самым разнообразным образом-жарят, варят, тушат, коптят и т. д. Они варят из ребер и суставов с костным мозгом превосходный суп, повсюду распространенный, поглощая его в огромных количествах. У манданов, насколько я заметил, не существует точно установленных часов для еды, но обычно они едят два раза в сутки. Котел с едой всегда стоит на огне, и всякий голодный человек, будь то кто-нибудь из домочадцев или односельчанин, имеет право потребовать, чтобы ему дали поесть из этого котла. Это постоянный обычай североамериканских индейцев, и я очень сомневаюсь, может ли цивилизованный мир найти во всей системе своих учреждений что-нибудь более гуманное. Каждый человек, все равно, мужчина женщина или ребенок, свободно входит в любой дом, даже в дом вождя племени, и, если он голоден, его должны накормить, так как индейцы считают, что посетитель пришел за этим в дом вследствие нужды или несчастья. Так может поступить любой бедняк и даже самый большой бездельник всего племени, если он слишком ленив, чтоб охотиться и кормиться самостоятельно. Он может придти в любой дом, и каждый охотно поделится с ним всем, что у него есть. Правда, если человек, который может охотиться, занимается вместо этого попрошайничеством, ему приходится довольно дорого платить за еду, потому что односельчане честят его за это нелестными эпитетами труса и попрошайки"¹². Мне кажется, что Кэтлин преувеличивает, превращая свободное гостеприимство индейцев в право гостя на содержание независимо от согласия домохозяев. Однако его свидетельство показывает, что запасы домохозяйства, состоявшего, как уже указывалось, из двадцати - сорока человек, принадлежали всем, и каждое домохозяйство, осуществляя закон гостеприимства, предоставляло свои припасы любому жителю того же села и даже чужим из других племен, которым случалось войти голодными в .дом. Даже больше того, Кэтлин говорит об этом гостеприимстве как о всеобщем обычае индейских племен, и свидетельство его очень важно, потому что в этот ранний период нашего знакомства с западными племенами он был из числа очень немногих, совершавших такие большие путешествия по их стране.

Индейские племена долины Колумбии питались рыбой, кореньями мучнистых растений и дичью. Бывали времена изобилия, но даже в этой плодороднейшей земле случались периоды нужды. Индейцы охотно делились друг с другом, с гостями и чужими всем, что у них есть. В 1804-1806 гг. Льюис и Кларк предприняли экспедицию к племенам долины Миссури и Колумбии. Они убедились на собственном опыте в широком гостеприимстве индейцев и дали нам в своем описании первый отчет о нравах и обычаях этих многочисленных племен. Отчет этот так и пестрит рассказами об индейском гостеприимстве. Когда они пришли к племени проколотых носов (Nez Perce), им "предложили бизонье мясо, сушеную лососину, ягоды и разного рода коренья. Среди них было одно круглое, похожее на луковицу, сладкое корневище. Оно называется "квамаш" и употребляется сырым, в виде супа или в виде лепешки, называясь "пашеко". После долгого недоедания это было роскошное угощение. Мы могли отблагодарить индейцев за их радушие только несколькими довольно скромными подарками и затем направились в сопровождении одного из их вождей в другую деревню, лежащую по той же самой равнине на расстоянии двух миль. Здесь нас встретили с таким же гостеприимством, и мы могли спокойно там переночевать" ¹³. О другом племени те же путешественники пишут: "Как только мы подошли к селению, большинство женщин убежало со своими детьми в соседние леса, хотя и были предупреждены о нашем приходе, мужчины же встретили нас без всякого недоверия и снабдили огромным количеством провизии. Вся равнина наполнилась индейцами, прибежавшими посмотреть на белых людей и на странные предметы, принесенные ими с собой. К сожалению, мы могли объясняться с ними только знаками, потому что наш проводник совершенно не знал их языка"¹⁴

Индейцы Колумбии, в отличие от только что названных племен, варят себе пищу в деревянных сосудах или в ямах, вырытых в земле и покрытых кожами, при помощи накаленных камней. Гончарства туземцы не знали. "Когда он [капитан Кларк] вошел в один из индейских домов, он нашел там массу мужчин, женщин и детей, которые сейчас же предложили ему сесть на разостланную на полу цыновку. Один из индейцев отправился готовить еду. Он притащил огромное сосновое полено и расколол его на мелкие куски, пользуясь при этом клином, сделанным из лосиного рога и обработанным каменным молотком с любопытными украшениями. Затем он бросил наколотые дрова в огонь и положил около огня несколько круглых камней. Одна из женщин принесла ведро воды, в котором лежал наполовину засушенный большой лосось, и, когда камни нагрелись, индеец опустил их в ведро. Варенную рыбу вынули из ведра, положили на блюдо, очень ловко сделанное из камыша, и поставили перед капитаном Кларком. Каждому из его спутников было предложено то же самое угощение"¹⁵.

Если мы приведем еще один или два случая из массы однородных рассказов, сообщаемых цитируемыми авторами, то получим вполне достаточное описание гостеприимства индейских племен и всеобщей распространенности этого обычая. Путешественники пришли в селение племени чиллукиттеква, состоящее из семи домов, и вошли в дом вождя. "Он принял нас очень приветливо и поставил перед нами блюдо нарубленной рыбы, а затем предложил нам толченой рыбы, больших лесных орехов, ягод сакакомии и белый хлеб из корней мучнистых растений... Это селение принадлежало тому же племени, как и селение, где мы были раньше; жители говорили на одном и том же языке, дома были такой же формы и построены из тех же материалов. В них могло поместиться около тридцати человек. Жители были необычайно гостеприимны и благожелательны" ¹⁶. Следуя по территории племени шошонов, путешественники "подошли к индейской хижине, сложенной из хвороста, в которой жило семь шошонских семейств. Они вели себя с необыкновенной вежливостью и предложили нам вареной лососины в таком количестве, какое мы только могли одолеть. Когда мы уходили, они подарили нам несколько штук сушеных лососей и значительное количество чокочини"¹⁷ ; говоря о том же народе, капитан Льюис сообщает, что "один индеец пригласил его к себе в хижину и угостил небольшим куском мяса вареной антилопы и свежезажаренным куском лососины. Это был первый лосось, которого он увидел и который убедил его, что он находится на берегу Тихого океана" ¹⁸. Таким образом, проникнув очень далеко в земли индейских племен, путешественники встретили там совершенно такое же гостеприимство, какое было в обычае у ирокезов. Рассказывая об алеутах, Дэлл пишет, что "гостеприимство было одной из самых характерных для них черт" ¹⁹, а Пауэре, говоря об индейцах помо в Калифорнии, замечает, что "эти люди всегда делятся последним куском сушеной лососины с такой щедростью, которая свойственна только дикарям". Говоря о миоалавагунах, он указывает, что, "как все индейцы Калифорнии, они очень гостеприимны" ²⁰.

Священник Маркетт и лейтенант Джолиэт, первыми открывшие земли по верхнему течению Миссисипи в 1673 году, были в самых дружеских отношениях со многими индейскими племенами, жившими на восточном берегу реки, и пользовались у них широким гостеприимством. "Когда кончилось заседание совета, нас пригласили на торжественный обед из четырех блюд. Первое блюдо состояло из сагамиты, какой-то индейской муки, разваренной и приправленной жиром. Распорядитель обеда набирал полную ложку этой муки и трижды сунул ее мне в рот, а затем проделал ту же церемонию с Джолиэтом. На второе подали три рыбы, и распорядитель, взяв кусок рыбы, удалил сначала кости, подул, чтоб охладить ее, а затем поднес мне. На третье блюдо подали большую собаку, специально убитую, чтобы нас угостить, но когда индейцы поняли, что мы этой пищи не едим, блюдо сейчас же унесли. Четвертое блюдо состояло из бизоньего мяса, и нам преподносили самые жирные куски"²¹.

Вниз по реке, ниже устья р. Огайо, они встретили другое племя, о котором говорят следующее: "Мы высадились на берег и пошли в их деревню. Они угостили нас прекрасным мясом медведя и бизона и белыми сливами. Мы заметили, что у них были ружья, ножи, топоры, лопаты, стеклянные бусы и бутылки, в которых они хранили свой порох. Они носили длинные волосы, как ирокезы, а их женщины были одеты, как гуронки"²².

В 1766 году Джонатан Карвер посетил племена дакота, живущие по Миссисипи, племена саук и фокс, виннебаго в Висконсине и оджибва, расселившихся у верховьев Мичигана. Он следующим образом характеризует гостеприимство этих племен. "Нельзя себе представить людей более гостеприимных, радушных и прямых, чем индейцы. Они всегда готовы поделиться с единоплеменником последним куском и делают то же самое по отношению к людям другой нации, если те случайно приходят к ним во время еды. Хотя они и не устраивают склада общих запасов, но на деле получается почти то же самое, благодаря столь часто встречающейся в их среде общности имущества и необычайному великодушию и щедрости"²³. "Господствующая среди них общность имущества" объясняется существованием у них больших домашних хозяйств, в которых живут близкие друг другу семьи, владеющие всеми средствами сообща. Эти "семь семейств племени шошонов", сосредоточенные в одном доме, и вообще те "переполненные мужчинами, женщинами и детьми" дома, о которых упоминают Льюис и Кларк, дают нам яркие примеры домашней жизни индейцев раннего периода.

Обратимся теперь снова к южным племенам Соединенных Штатов - чероки, чокто, чикасо и племенам конфедерации криков. Вот что говорит об их обычаях Джемс Эдер, книга которого вышла в 1775 году: "Индейцы так гостеприимны, великодушны и щедры, что они готовы делиться с любым из своих единоплеменников всем своим имуществом до последнего куска и до последнего колоса. Такое же гостеприимство они проявляют и по отношению к чужим, если только те застанут их за едой. Определенного времени для еды у индейцев нет. Самая характерная для них черта - это их открытый благородный нрав. Жадность и скупость, особенно по отношению к нуждающимся членам семьи или к посторонним, считается среди них большим преступлением, покрывающим позором все племя. Они клеймят самыми резкими словами такие отталкивающие черты... У индейцев чероки есть для этого весьма характерная поговорка: "sinnawah nа wora - большой ястреб в доме". Надо однако сказать, что найти среди них настоящего скрягу удается довольно редко, и хотя они не имеют общих запасов, но на деле, благодаря усвоенному ими образу жизни, получается именно такая общность. У каждого есть своя семья и свое племя. Когда индеец говорит о ком-нибудь из своих соплеменников или об их жилищах, он всегда выражается так: "это человек из моего дома" или "это мой дом"... Когда индейцы путешествуют по собственной стране, они всегда спрашивают, нет ли где дома, принадлежащего к их племени (роду). Если такой дом окажется, они свободно идут туда и встречают самый радушный прием, хотя видятся с хозяевами первый раз. Они едят, пьют и угощаются так свободно, как делали бы это за своим столом, представляющим простую землю, покрытую медвежьей шкурой... В каждом селении есть общественный дом или синедрион, вроде еврейского санхедрима. Глава общины почти каждую ночь сидит там и занимается общественными делами. Население приходит туда веселиться, петь и танцевать, и если зайдет чужестранец, его встретят с величайшей вежливостью и радушием. Он может быть вполне уверен, что найдет там простую домашнюю пищу и широкую камышовую постель, покрытую мягкой шкурой медведя или бизона. Если кому-нибудь из жителей известно происхождение гостя или у него оказываются родственники, к которым его могли направить, то его встречают совершенно по домашнему и приглашают к себе"²⁴. Все эти племена организованы в роды или кланы, а роды каждого племени обычно объединяются в две или несколько фратрий. Когда Эдер говорит о "семье" (family), "родственниках" (relations) и "коленах" (lineage), он имеет в виду род. И здесь мы находим тот же закон гостеприимства, который господствует у ирокезов.

Весь этот материал дает нам право утверждать, что среди племен, живущих к северу от Новой Мексики, закон гостеприимства в том виде, как он применяется у ирокезов, является общепризнанной жизненной нормой. Точно так же у всех оседлых индейцев, живущих селениями, и во всяком индейском лагере без исключения, голодный человек будет принят с самым широким гостеприимством всяким у кого есть какой-нибудь излишек. Оценивая все значение этих великодушных обычаев, надо иметь в виду, что, как всем хорошо известно, северные индейские племена в течение определенного времени года испытывают большую продовольственную нужду. При отсутствии у них запасов, стоит случиться неурожаю и целые округа начинают голодать. Не приходится удивляться, что в условиях такой тяжелой борьбы за существование, громадные области оказываются совершенно необитаемыми, что другие населены только очень редко и что густого населения не встречается нигде.

Если мы посмотрим теперь на индейцев, живущих селениями в Новой Мексике, то увидим, что закон гостеприимства целиком распространяется на американцев, посещающих их пуэбло. По всей вероятности, это только внешнее отражение обычаев, установленных у этих племен по отношению друг к другу и другим индейским племенам. В 1852 году доктор Тенбрук, младший врач армии Соединенных Штатов, сопровождал свой отряд в экспедицию к пуэбло моки. Вот что он пишет в своем дневнике: "Между 11-12 часами дня мы подошли к первым селениям моки. Все жители высыпали на улицу и на крыши домов, чтобы посмотреть на белых людей. Все старики старались протиснуться вперед, чтобы пожать нам руку. Нас приняли самым гостеприимным образом и провели в дом губернатора, где нам было предложено угощение, состоявшее из куска бараньего мяса, зажаренного на углях. Когда обед кончился, мы сели курить, а затем индейцы сказали нам, что дадут нам на ночь большую комнату для людей и продадут корм для лошадей, если мы заночуем у них"²⁵.

В 1853 г. лейтенант Джозеф С. Айвз посетил пуэбло индейцев моки в Моошане [Ml-shong-i-ni-vi). Он говорит: "Деревня почти квадратная и окружена каменной стеной высотой в 15 футов. Верхняя часть стены образует площадку, идущую вокруг всей стены. Ступени каменной лестницы ведут от первой ко второй площадке, на которую и выходят двери дома. Поднявшись по ступеням лестницы, вождь, подошел к ближайшей двери и предложил нам войти в низкое помещение, из которого открывались две или три двери во внутреннюю часть помещения. Наш хозяин любезно предложил нам сесть на шкуры, расстеленные на полу вдоль стены, и немедленно его жена принесла сосуд с водой и поднос, на котором было какое-то вещество, больше всего похожее на свернутые листы тонкой синей оберточной бумаги. Я после узнал, что это было сделано из маисовой муки, очень тонко смолотой, обращенной в кашицу и испеченной на раскаленных камнях. Сложенные и свернутые листы этого теста и составляют обычный продукт питания у индейцев моки. Блюдо, приготовленное для нашего угощения, было очень чисто, и мы все попробовали его. Оно имело тонкий вкус свежеиспеченного хлеба и было особенно вкусным с солью" ²⁶.

В 1846 году подполковник Эмори посетил деревню индейцев пима на реке Хила. "Я ходил по селению пима. Хижины их были крыты соломой, каждая представляла из себя куполообразную постройку из ивовых прутьев высотой около 6 футов и диаметром от двадцати до пятидесяти футов, с крышей, покрытой соломой. Перед домом обычно стоит большая беседка, сверху которой повешены пучки хлопка для просушки. В домах я видел целые склады дынь, тыкв, бобов, маиса и пшеницы, три последних предмета - обычно в больших корзинах. Иногда зерно сохранялось в корзинах и покрывалось землей, причем корзины эти помещались сверху куполов. Перед домами бегали цыплята, иногда можно было видеть собаку. Из других домашних животных я видел лошадей, мулов и быков... Несколько человек индейцев вспомнили, что познакомились вчера со мной в лагере и приняли меня с большим радушием. Они знаками предложили мне сойти с лошади и угостили меня дынями и пинолом. "Пинол" - это маис, испеченный, мелко растолченный и подсахаренный. Если его смешать с водой, получается очень приятное питье, прекрасно утоляющее жажду и очень питательное... Племена пима и марикопа, взятые вместе, насчитывают от трех до десяти тысяч человек, но первая цифра безусловно слишком мала. Эта мирная и трудолюбивая раса живет в необычайно красивой и плодородной местности. Они живут вдали от цивилизованного мира, и белые попадают к ним редко и то только, если по дороге заблудятся или с ними случится какое-нибудь несчастье. В этих случаях индейцы с большим великодушием дают им пищу и лошадей" ²⁷. Это свидетельство, как и данные капитана Айвза и доктора Тенбрука, показывают, что мы .находим здесь воспроизведение ирокезского правила, обязывающего предлагать пищу всякому гостю, впервые переступающему порог дома.

Число этих примеров можно было легко увеличить, но и приведенных цитат вполне достаточно, чтобы доказать общераспространенность обычая гостеприимства, господствовавшего среди индейских племен в эпоху открытия Америки. Все формы этого гостеприимства, о которых нам говорят самые разнообразные наблюдатели, вполне воспроизводят основные черты ирокезского закона, который состоит в следующем: Если кто-нибудь входил в дом индейца, будь то односельчанин, соплеменник или чужой, в какое бы время дня это не было, женщины дома обязаны были предложить ему пищу. Пренебрежение этим было бы невежливостью, более того, обидой. Если гость был голоден, он ел; если он был сыт, вежливость требовала, чтобы он попробовал еду и поблагодарил хозяев. Этот порядок, по видимому, господствовал у индейской расы на протяжении трех этнических периодов, становясь все строже с накоплением и большим разнообразием средств существования и достигнув своего высшего развития у индейцев, живущих селениями, находящихся на средней ступени варварства. Это был живой, прочно установившийся обычай индейского общества, который применялся как в отношении друг к другу, так и в отношениях к людям, принадлежащим к чужим племенам, почему он совершенно естественно распространился на европейцев при первой же встрече их с американскими туземцами. Однако надо сказать, что во многих случаях гостеприимство это становилось для туземцев очень обременительным. Испанцы двигались часто целыми военными отрядами. Вместе с тем, надо иметь в виду факт, чрезвычайно быстро подмеченный туземцами, именно, необычайное обжорство белых, уничтожавших приблизительно в пять раз больше пищи, чем любой индеец ²⁸.

Мы считали необходимым указать на этот закон гостеприимства и его универсальную распространенность по двум причинам. Во-первых, потому, что он сопряжен с существованием общих запасов, дающих средства для его применения; и во-вторых, потому, что где бы мы его ни находили, он сопряжен с коммунистическим строем жизни в обширных домохозяйствах. Совершенно очевидно, что это гостеприимство не могло бы получить такое широкое распространение среди ирокезов и других северных племен, если бы осуществление этого обычая было каждый раз поставлено в зависимость от доброй воли отдельных семейств. Если бы это было так, гостеприимство, скорее всего, исчезло бы из нравов индейцев, а не развивалось. Закон гостеприимства в той форме, в какой мы видим его у американских туземцев, указывает на существование известного жизненного строя, недостаточно изученного и не вполне оцененного во всех своих подробностях и результатах. Объяснение закона гостеприимства надо искать в коллективном землевладении, в распределении земледельческих продуктов по домашним хозяйствам, состоящим из известного числа семейств, и в коммунистическом строе домашней жизни, осуществляемом в этих домашних хозяйствах. Объяснить этот обычай гостеприимства можно только предположив существование общих запасов у отдельных больших домашних хозяйств, а возможно и у целого селения. На этой основе гостеприимство могло держаться, и трудно представить себе, чтобы его можно было практиковать в сколько-нибудь больших размерах при другом строе жизни. Всеобщую распространенность закона гостеприимства в эпоху открытия Америки среди американских племен, для которых добывание пищи являлось основной жизненной потребностью, надо считать ярким признаком природного благородства этой расы и выдающейся чертой ее характера.

Порядки и обычаи, относящиеся к пище

Этот порядок был распространен среди племен на низшей ступени варварства. С переходом на среднюю ступень того же состояния жизнь индейцев стала как будто бы более методичной и правильной, но в обычаях, относящихся к еде, не наступило таких перемен, которые указывали бы на глубокое изменение жизненного строя. Ирокезы готовили себе пищу только раз в день. Это соответствовало как их потребностям, так и ресурсам и организации домашнего хозяйства. Пища приготовлялась и подавалась обычно около полудня, часов в десять или одиннадцать. Это и был ирокезский обед. Еда распределялась из котла членам домохозяйства, каждый получал ее горячей, в глиняной или деревянной посуде. У ирокезов не было ни столов, ни стульев, ни тарелок в нашем смысле слова. Не было никакого помещения, вроде столовой и кухни. Каждый ел самостоятельно, сидя или стоя, как ему было удобно. Ко времени обеда семьи разделялись. Мужчины ели первыми и у себя, а затем уже наступала очередь женщин и детей. Остатки обеда сохранялись, чтобы накормить какого-нибудь проголодавшегося домочадца. Вечером женщины готовили гомини из маиса, нарубленного так мелко, что он напоминал рис. Это гомини шло на следующий утренний завтрак, или на угощение гостей, хотя отдельных завтраков и ужинов у индейцев никогда не было. Всякий проголодавшийся мог поесть, если находил в доме какую-нибудь пищу. Индейцы были очень умеренны в еде, и эти краткие замечания об их столе дают нам точную картину их жизни в эпоху открытия Америки. Когда началось общение с белыми, ирокезы начали постепенно приобщаться к нашему образу жизни, но процесс этот шел очень медленно. Одной из самых больших трудностей в этом была необходимость изменить старый обычай и привыкнуть обедать вместе. Все это пришло постепенно, с разрушением старого уклада жизни, связанного с существованием прежних "длинных домов" и с появлением отдельных домов для каждой семьи, положивших конец коммунизму и существованию крупных домохозяйств. Место их заняли теперь отдельные семьи, поддерживающие свое существование индивидуальными усилиями. Прошло много времени, прежде чем у наиболее развитых ирокезских семейств появились столы и стулья. Еще до сих пор в резервациях для ирокезов в Соединенных Штатах можно встретить много бревенчатых домов с одной только комнатой и чердаком и без единого стола или стула во всей скудной домашней обстановке. Известная часть ирокезов живет и сейчас по-старому, и, может быть, только ест два раза в день, вместо одного. То обстоятельство, что ирокезам вообще пришлось произвести в своем быту такие перемены на протяжении двух столетий, является очень знаменательным, потому, что ирокезам пришлось, так сказать, перескочить через целый этнический период, не имея для этого ни опыта целого ряда посредствующих поколений, ни той зрелости сознания, которая требуется для перестройки домашней жизни, если эта перестройка производится единоличными усилиями. У ирокезов существует предание (если только воспоминание о таких недавних событиях может быть названо преданием), что когда устанавливался впервые новый порядок совместного обеда мужа с женой, в корне противоречивший незапамятному обычаю, то было заключено следующее формальное условие: муж и жена садятся перед одним блюдом и едят с одной ложки, причем сначала ест муж, а потом передает ложку жене, и так продолжается до конца обеда.

Свидетельства писателей и лиц, наблюдавших домашнюю жизнь индейских племен, не сходятся как раз по вопросу о количестве трапез. Кэтлин указывает, что когда он впервые "посетил эти племена [манданов], они ели обыкновенно только два раза в день, часто даже раз, и пища была простая и легкая. Вообще североамериканские индейцы даже при большом обилии запасов едят меньше, чем цивилизованные люди, виденные мною в их среде"²⁹ . Хекевельдер, описывая делаваров и другие племена, говорит: "они едят обыкновенно два раза в день и по их понятиям этого совершенно достаточно. Если кто-нибудь в промежуток проголодается, то обычно в доме всегда найдется чем его накормить" ³⁰. Эдер, описывая быт чокто и чероки, ограничивается замечанием, что "у них не существовало точно установленного часа еды" ³¹. Несомненно, что в различных местностях и даже в пределах одного и того же хозяйства бывали в этом смысле известные вариации, но, как правило, и на основании всех наших сведений об образе жизни индейцев, надо думать, что они ели один раз в день, и что такой порядок выражает почти максимум того, что нужно было для поддержания человеческих сил людям, находящимся в этих условиях.

Разделение мужчин и женщин за обедом подтверждается многочисленными свидетельствами наблюдателей жизни ирокезов. Робертсон считает этот обычай всеобщим: "Женщины должны относиться к своим господам с подобающим почтением, - пишет он. - Они обязаны смотреть на них как на существа высшего порядка и не смеют есть в их присутствии" ³². В этом же роде высказывается и Кэтлин: "Ирокезские женщины, как бы вежливы, изящны и красивы, а вместе с тем, как бы голодны они ни были, тем не менее сидеть с мужчинами за обедом не смеют. Сколько я ни путешествовал по стране индейцев, я никогда не видел, чтобы индейская женщина ела вместе со своим мужем. Мужчины садятся за еду первыми, а затем уже наступает очередь женщин детей и собак" ³³. Эдер говорит, что "еда приготовляется собственно для мужчин, а женщины получают остатки"³⁴ .

Таковы общие замечания исследователей об универсально распространенном обычае раздельной еды женщин и мужчин.

Источники и примечания:

1  Имя этого вождя, благородного представителя племени сенека, было Уильям Паркер.

2  Bartram's Observations etc., London edition, 1751, p. 16.

3  Bartram's Journal, p. 59.

4  Ib., p. 63.

5  Smith's History of Virginia etc. Перепечатка Лондонского издания 1627 г. - издание Richmond, 1819,I, 83, 84. Отчет Амидаcа и Барлоу также в Наcluyt's Coll. of Voyages, I , p. 101-7.

6  Historical Collections of Louisiana, part II. A Narrative of the Expedition of Hernando de Soto into Florida, by a Gentleman of Elvas, p. 139.

7  Ib., p. 147.

8  Ib., p. 152.

9  Ib., p. 175.

10  Heckewelder. Indian Nations, Philadelphia edition, 1876, p. 101.

11  Travels, etc., London edition, 1814, p. 649.

12  Manners and Customs of the North American Indians, Hazard's edition, 1857,I, p. 200.

13  Travels etc., p. 330.

14  Ib., p. 334.

15  Ib., p. 353.

16  Ib., p. 375-376.

17  Ib., p. 288.

18  Ib., p. 268.

19  On the Remains of Later Prehistoric Man, Alaska Ter., Smithsonian Cont., No. 318, p. 3. Travels etc., Phila. ed., 1796, p. 171.

20  Powell's Contributions to North American Ethnology, Power's Tribes of California, vol. III, p. 153.

21  Historical Collections of Lousiana, part II. An Account of the Discovery of some New Countries and Nations of North America in 1673, by Pere Marquette and Sieur Joliet, р. 287.

22  Ib., p. 293.

23  Carver's Travels etc., Phila. edition, 1796, p. 171.

24  History of the American Indians, London edition, 1775, p. 17.

25  Schoolcraft's History, Condition and Prospects of the Indian Tribes, IV, 81.

26  Report upon Colorado River of the West. Lieut. Ives, p. 121.

27  Military Reconnaissance in New Mexico, pp 85-86.

28  "Индейцы считали, что аппетит испанцев нельзя насытить ничем, и утверждали, что один испанец съедал в день больше, чем десять индейцев". - (Robertson's History of America, Lond. ed., 1856, I, p. 72).

29  North American Indians, Philadelphia ed., 1857, I, p. 203.

30  Indian Nations, p. 193.

31  History of the American Indians, Lond. ed., 1775, p. 17.

32  History of America, New York ed., 1856, p. 178.

33  North American Indians, I, p. 202.

34  History of the American Indians, p. 140.

Льюис Г. Морган
Перевод Косвена М.,
Lewis H. Morgan, Houses and House Life of the American Aborigines.
Contributions to North American Ethnology, vol. IV. Washington, 1881.